Только при повествовании от «я» гер

Только при повествовании от «я» героя можно точно показать, чья история перед нами -- даже если в центре этой истории другой человек, даже если этот другой человек осознается «мною» как центр и солнце «моей» жизни. В самом начале работы Достоевский запишет: «Герой - мальчик. История мальчика: как он приехал, на кого наткнулся, куда его определили...» [2; 16, с. 24]. Таким образом сам собою вырисовывается тип юноши и в неловкости рассказа, и в том: «как жизнь хороша», и в необыкновенной серьезности характера героя, в котором края сошлись воедино, детская благодать и благодать сознательная (религиозная) оказались объединенными в одно целое. Здесь образуется феномен «ребенка-взрослого» («большого ребенка») лишенного какой-либо этической «подростковости» (для человека, видящего мир в истине, биологический возраст не имеет никакого значения), в смысле отсутствия в его судьбе временного периода отхода от христианских этических ценностей.

結果 (中文) 1:

只有当从 '我' 叙事英雄能准确显示，其历史在我们甚至如果在另一个人，这个历史的心灵即使其他人理解"我"为中心的太阳"的我的生活。陀思妥耶夫斯基写的工作非常开头:"英雄男孩。男孩的故事 ︰ 如何他到达，有人偶然在那里确定了......"[2; 16、 美国 24]。应运而生的年轻人类型自己与故事，和那尴尬:"生活真好，不寻常的和严重程度的字符，其中边缘汇合在一起，自然儿童的恩典和恩典的意识 （宗教） 合并为一个。这里形成这一现象的"儿童成人"（"大孩子"），由没有任何伦理"podrostkovosti"（一个人，看到了这个世界的真理，为生物学年龄是无形的），在他的远离基督教伦理价值观的时间段内的命运缺乏感觉。

結果 (中文) 3:

只有在叙事从“我”的英雄可以准确地显示在我们面前，他的故事的中心——即使这个故事的另一个人，即使该另一人的重视“мною»“моей»和太阳为中心的生活。在开始工作时就上传：陀思妥耶夫斯基“英雄的男孩。小男孩的故事：他是如何定义的人偶然发现了他在哪里…”[ 2；16，。24 ]。因此，在过着自己的生活和自己的尴尬织机的类型的男孩的故事，像是：“生活中的严重性和хороша»，非凡的英雄的边缘的性质，其中集中了，孩子的恩典恩典和自觉的（宗教）被证明是盟军在一个整数。在这里，“孩子的现象взрослого»（形成“大”）被剥夺任何伦理的“подростковости»（为人，видящего生物学年龄在真理的世界，没有任何意义），在某种意义上他命运的缺乏在临时时期背离基督教的伦理价值观。